Неточные совпадения
Несмотря на свою расплывчивость, учение Козыря приобрело, однако ж, столько прозелитов [Прозели́т (греч.) — заново уверовавший, новый последователь.] в Глупове, что градоначальник Бородавкин счел нелишним обеспокоиться этим. Сначала он вытребовал к
себе книгу «
О водворении на земле добродетели» и
освидетельствовал ее; потом вытребовал и самого автора для освидетельствования.
В коротких, но определительных словах изъяснил, что уже издавна ездит он по России, побуждаемый и потребностями, и любознательностью; что государство наше преизобилует предметами замечательными, не говоря уже
о красоте мест, обилии промыслов и разнообразии почв; что он увлекся картинностью местоположенья его деревни; что, несмотря, однако же, на картинность местоположенья, он не дерзнул бы никак обеспокоить его неуместным заездом своим, если бы не случилось что-то в бричке его, требующее руки помощи со стороны кузнецов и мастеров; что при всем том, однако же, если бы даже и ничего не случилось в его бричке, он бы не мог отказать
себе в удовольствии
засвидетельствовать ему лично свое почтенье.
О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много
о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг
засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
Неожиданное же и ученое рассуждение его, которое он сейчас выслушал, именно это, а не другое какое-нибудь,
свидетельствовало лишь
о горячности сердца отца Паисия: он уже спешил как можно скорее вооружить юный ум для борьбы с соблазнами и огородить юную душу, ему завещанную, оградой, какой крепче и сам не мог представить
себе.
А. И. Герцена.)] а между тем это сущая правда, что я, как советник губернского правления, управляющий вторым отделением,
свидетельствовал каждые три месяца рапорт полицмейстера
о самом
себе как
о человеке, находившемся под полицейским надзором.
На одном из губернаторских смотров ссыльным меня пригласил к
себе один ксендз. Я застал у него несколько поляков. Один из них сидел молча, задумчиво куря маленькую трубку; тоска, тоска безвыходная видна была в каждой черте. Он был сутуловат, даже кривобок, лицо его принадлежало к тому неправильному польско-литовскому типу, который удивляет сначала и привязывает потом; такие черты были у величайшего из поляков — у Фаддея Костюшки. Одежда Цехановича
свидетельствовала о страшной бедности.
Люди составляли между
собой артели и на недостаток не жаловались, что
свидетельствует о чрезвычайной дешевизне съестных припасов.
Пушкин, единственный русский писатель ренессанского типа,
свидетельствует о том, как всякий народ значительной судьбы есть целый космос и потенциально заключает в
себе все.
Этот гнойник русского народа, осмеливавшийся называть
себя союзом русского народа, ненавидел все, что есть великого в русском народе, все творческое, все, что
свидетельствовало о высоком призвании русского народа в мире.
На конце книги под заглавием: «Знай сам
себя», печатанной в 1480 году, присоединено следующее: «Мы, Матфей Жирардо, божиим милосердием патриарх Венецианский, первенствующий в Далматии, по прочтении вышеписанных господ, свидетельствующих
о вышеписанном творении, и по таковому же оного заключению и присоединенному доверению так же
свидетельствуем, что книга сия православна и богобоязлива».
Вообще, с первого же взгляда можно было заключить, что это человек, устроивающий свою карьеру и считающий
себя еще далеко не в конце ее, хотя, с другой стороны, заметное развитие брюшной полости уже
свидетельствовало о рождающейся наклонности к сибаритству.
Проговорила она теперь все свои ответы не торопясь, тотчас же отвечая на каждый вопрос с точностию, тихо, ровно, безо всякого следа первоначального внезапного своего волнения и без малейшего смущения, которое могло бы
свидетельствовать о сознании хотя бы какой-нибудь за
собою вины.
В таких безрезультатных решениях проходит все утро. Наконец присутственные часы истекают: бумаги и журналы подписаны и сданы; дело Прохорова разрешается само
собою, то есть измором. Но даже в этот вожделенный момент, когда вся природа
свидетельствует о наступлении адмиральского часа, чело его не разглаживается. В бывалое время он зашел бы перед обедом на пожарный двор; осмотрел бы рукава, ящики, насосы; при своих глазах велел бы всё зачинить и заклепать. Теперь он думает: «Пускай все это сделает закон».
Наконец, года три совсем
о нем не говорили, и вдруг это странное лицо, совестный судья от парижской масонской ложи в Америке, человек, ссорившийся с теми, которым надобно
свидетельствовать глубочайшее почтение, уехавший во Францию на веки веков, — явился перед NN-ским обществом, как лист перед травой, и явился для того, чтобы приискивать
себе голоса на выборах.
Сами по
себе взятые, они заслуживают поощрения и похвалы, но ежели их начнут выкрикивать поголовно все Пафнутьевы, то из совокупности этих криков образуется вой, который будет
свидетельствовать уже не
о содействии, а
о разнузданности страстей.
— В минуту слетаю туда! — сказала Елизавета Петровна и, проворно войдя в комнату дочери, проворно надела там шляпку и проворнейшим шагом отправилась в церковь, куда она, впрочем, поспела к тому уже времени, когда юный священник выходил с крестом. Он, видимо, хотел представить
себя сильно утомленным и грустным выражением лица желал как бы
свидетельствовать о своих аскетических подвигах.
Он потерял ее в ту самую пору, когда чувствовал
себя в полном соку, когда ни один физикат в целом мире, не нашел бы в нем ни малейшей погрешности, которая бы
свидетельствовала о его несостоятельности.
Беркутов. Третьего дня вечером. Извините! Вчера же хотел быть у вас, да очень устал с дороги. Еще в Петербурге поставил для
себя долгом по приезде сюда, нимало не откладывая, явиться к вам
засвидетельствовать свое почтение и сообщить, что молва
о вашей подвижнической жизни,
о ваших благодеяниях достигла уже и до столиц.
— Пойми ты меня! Я тебя везу для того, что ты услышал
о князе и тотчас же, в восторге от его посещения, прилетел к нему
засвидетельствовать свое почтение и просить к
себе в деревню; понимаешь?
Само
собою разумеется, что подобное предприятие могло бы
свидетельствовать о едкости ума, но не
о беспристрастии; достоин сожаления человек, не преклоняющийся пред великими произведениями искусства; но простительно, когда к тому принуждают преувеличенные похвалы, напоминать, что если на солнце есть пятна, то в «земных делах» человека их не может не быть.
Сверх того, я позволяю
себе думать, что поступок этот скорее
свидетельствует о моей деликатности (с большой, впрочем, примесью робости и слабохарактерности), нежели
о прямой грубости.
Я сохранил вкус к разведению садов и парков, что уже само по
себе свидетельствует о заносчивости; но, сверх того, я не «якшался» и — говорят даже — выказывал наклонность «задирать нос».
И такое предположение
о происхождении отчаянных тем более справедливо, что сами отчаянные изредка называли
себя «закалами» или «закаленными» — термин, как
свидетельствуют мемуары николаевских майоров, возникший в корпусах именно в первой половине прошлого столетия, в эпоху знаменитых суббот, когда героем считался тот, кто «назло начальству» без малейшего стона выдерживал сотни ударов.
— О-о, батюшка мой, — воскликнул, весь оживившись, наш старец: — поверьте мне, что это самые худшие люди на свете. Вы
о них только слыхали, но по чужим словам, как по лестнице, можно черт знает куда залезть, а я все сам на
себе испытал и, как православный христианин,
свидетельствую, что хотя они и одной с нами православной веры, так что, может быть, нам за них когда-нибудь еще и воевать придется, но это такие подлецы, каких других еще и свет не видал.
Так вот. Наследственность и припадки
свидетельствуют о моем предрасположении к психической болезни. И она началась, незаметно для самого меня, много раньше, чем я придумал план убийства. Но, обладая, как все сумасшедшие, бессознательной хитростью и способностью приноравливать безумные поступки к нормам здравого мышления, я стал обманывать, но не других, как я думал, а
себя. Увлекаемый чуждой мне силой, я делал вид, что иду сам. Из остального доказательства можно лепить, как из воска. Не так ли?
Генералы поникли головами. Все, на что бы они ни обратили взоры, — все
свидетельствовало об еде. Собственные их мысли злоумышляли против них, ибо как они ни старались отгонять представления
о бифштексах, но представления эти пробивали
себе путь насильственным образом.
Князь Сапово-Неплохово являл из
себя тощего, длинного, безбородого юношу, с пошленькой физиономией и в безукоризненном костюме по последней модной картинке. Этот князь, по-видимому, весьма гордился тем, что находится в обществе Малгоржана, Фрумкина, Затц и Благоприобретова, к которым охотно относился со знаками искреннего почтения. Он был здесь всех моложе и всех глупее,
о чем красноречиво
свидетельствовала его физиономия! Более сего сказать
о нем нечего.
И, однако, это отнюдь не значит, чтобы вера была совершенно индифферентна к этой необоснованности своей: она одушевляется надеждой стать знанием, найти для
себя достаточные основания [Так, пришествие на землю Спасителя мира было предметом веры для ветхозаветного человечества, но вот как
о нем говорит новозаветный служитель Слова: «
о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши,
о Слове жизни (ибо жизнь явилась, и мы видели и
свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам),
о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам» (1 поел. св. Иоанна. 1:1–3).].
Однако эти идеи отличаются от мифов тем, что они не только
свидетельствуют у Канта
о реальном присутствии или откровении трансцендентного, но содержат в
себе даже меньше реальности, чем опытное познание, суть только схемы, теневые следы, не более.
Доказательства бытия Божия вообще уже самым появлением своим
свидетельствуют о наступлении кризиса в религиозном сознании, когда по тем либо иным причинам иссякают или затягиваются песком источники религиозного вдохновения, непосредственно сознающего
себя и откровением, но та вера, которая призывается сказать горе: «двинься в море» [«Иисус же сказал им в ответ:…если будете иметь веру и не усомнитесь… то… если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, — будет» (Мф. 21:21).], не имеет, кажется, ровно никакого отношения к доказательствам.
Поэтому истинное произведение искусства не может оставаться замкнутым только в
себе, в своей действенности оно зовет к жизни в красоте и пророчественно
свидетельствует о ней.
Аристотель (Synesius, Dion 48) выразился так: «Имеющие принять посвящение не должны чему-либо учиться, но испытать на
себе и быть приведенными в такое настроение, конечно, насколько они окажутся для него восприимчивы».];
о значительности этих переживаний и священном ужасе, ими внушаемом,
свидетельствует и суровая disciplina arcani [Дисциплина таинств (лат.).], облекавшая их непроницаемой тайной [Ср. рассказ у Павзания (Descr. Gr. X, 32, 23)
о том, как непосвященный, случайно увидевший мистерии Изиды в Титерее и рассказавший об этом, умер после рассказа; здесь же сходный рассказ и
о случае, бывшем в Египте.].
Бунт против пола, хотя бы и во имя отрицания сексуальности,
свидетельствует о серьезной поврежденности духа, — недаром Церковь так решительно осуждает самооскопление (и не случайно, что, по преданию, его совершил над
собой Ориген с чрезмерным своим спиритуализмом).
Зеркало отражает, но не вмещает в нем отраженного, оно
свидетельствует о бытии предмета не только в этом отражении, но и в
себе и для
себя, трансцендентно этому отражению, а в то же время оно отражает черты именно этого в
себе сущего.
И, само
собой разумеется, Федотов не отказал
себе в удовольствии — благо капитан спал — закончить свои командные слова блестящей и вдохновенной импровизацией, не имеющей ничего общего со служебными обязанностями и не вызывавшейся никакими сколько-нибудь уважительными, с боцманской точки зрения, причинами. Она скорее
свидетельствовала о привычке и
о соблюдении боцманского престижа.
— Да хоть бы новые язы́ки… Говорил я тебе про них, — сказал Егор Сергеич. — Приходят в восторг неописанный, чувствуют наитие и пророчествуют. И когда говоришь новыми язы́ки, такое бывает в душе восхищение, что его ни с чем и сравнить нельзя. На небесах тогда
себя чувствуешь, в невозмутимом блаженстве, все земное забываешь. На
себе испытал и могу поистине
о том
свидетельствовать.
Небольшие разбросанные сопки, сглаженные контуры, многочисленные мелкие ручьи и общая заболоченность их долин
свидетельствуют о постоянных эрозионных процессах и
о древнем строении Сихотэ-Алиня, который по существу представляет
собой остатки бывших когда-то величественных гор.
Будучи перевенчан с Алиной, но не быв никогда ее мужем, он действительно усерднее всякого родного отца хлопотал об усыновлении
себе ее двух старших детей и, наконец, выхлопотал это при посредстве связей брата Алины и Кишенского; он присутствовал с веселым и открытым лицом на крестинах двух других детей, которых щедрая природа послала Алине после ее бракосочетания, и видел, как эти милые крошки были вписаны на его имя в приходские метрические книги; он
свидетельствовал под присягой
о сумасшествии старика Фигурина и отвез его в сумасшедший дом, где потом через месяц один распоряжался бедными похоронами этого старца; он потом завел по доверенности и приказанию жены тяжбу с ее братом и немало содействовал увеличению ее доли наследства при законном разделе неуворованной части богатства старого Фигурина; он исполнял все, подчинялся всему, и все это каждый раз в надежде получить в свои руки свое произведение, и все в надежде суетной и тщетной, потому что обещания возврата никогда не исполнялись, и жена Висленева, всякий раз по исполнении Иосафом Платоновичем одной службы, как сказочная царевна Ивану-дурачку, заказывала ему новую, и так он служил ей и ее детям верой и правдой, кряхтел, лысел, жался и все страстнее ждал великой и вожделенной минуты воздаяния; но она, увы, не приходила.
Лицо у него крупное и почти квадратное; слегка оливковый цвет и густая синева на бритых местах, такие же смуглые, но очень тонкие и красивые руки
свидетельствуют о его испанской крови, — до того, как посвятить
себя Богу, кардинал X. был испанским грандом и герцогом.
Человек есть великая загадка для самого
себя, потому что он
свидетельствует о существовании высшего мира.
Александр Иванович вздохнул свободно, когда потерял ее из виду со всем скарбом ее и челядинцами. Однако ж озадачило его одно обстоятельство. В ящике стола и на полу найдены были какие-то бумаги, иные с гербовым штемпелем. Опасаясь, чтобы Чечеткина не затеяла процесса
о похищении этих бумаг во время переезда, он позвал к
себе полицейского чиновника и просил его,
освидетельствовав их и опечатав, передать майорской дочери.
В этих сравнительно мелких делах Александр Васильевич обнаружил такую отвагу, быстроту и умелость, что
о нем было доведено до сведения главнокомандующего. Бутурлин представил его к награде, донося императрице, что Суворов «
себя перед прочими гораздо отличил». Отцу его Василию Ивановичу он написал любезное письмо,
свидетельствуя, что его храбрый сын «у всех командиров особливую приобрел любовь и похвалу». Действительно, он был везде первый и никакие трудности не устрашили его.
Так вы сами
свидетельствуете против
себя о том, что вы такие же, как те, которые били пророков.
В нашем европейском обществе на заявление Христа, — что он пришел в мир для того, чтобы
свидетельствовать о истине, и что потому всякий, кто — от истины, слышит его, на эти слова все давно уже отвечали
себе словами Пилата: что есть истина?